Национальный авиационный университет — вуз парадоксальный. Там успешно обучают архитекторов и журналистов, но вот подготовка пилотов даже вызвала два года назад жесточайшую критику со стороны Минтранса. В учебном процессе задействованы 75 летательных аппаратов — больше, чем в любом подобном заведении Европы — но среди них практически нет современных моделей, используемых сегодня большинством авиакомпаний. Это один из престижнейших университетов страны — и один из самых скандальных (предыдущий ректор обвиняется правоохранителями в серьезных правонарушениях).

О том, куда сегодня летит НАУ, «2000» согласился рассказать его первый проректор — Максим ЛУЦКИЙ. Кажется, самый молодой проректор страны (ему лишь 33 года), в конце октября получивший из рук президента Клуба ректоров Европы Вила Чарльза Гудхейера диплом почетного профессора Международного университета Вены, уверен: НАУ уже преодолел кризис и сейчас набирает высоту.

Юристы, смотрящие в небо

— Давайте начнем с вопроса, который вам, наверное, чаще всего задают. Что в НАУ осталось авиационного? Зачем вам архитекторы, полиграфисты, юристы? Неужели «мода» определяет в образовательном бизнесе все?

— Хотя НАУ в каждой области стремится занимать серьезное положение, авиация — это наша изюминка. И она в университете во всем. Зачем авиации архитекторы? А вы оцените бум строительства аэропортов — только Китай в ближайшее время около 50 таких объектов будет возводить. Где еще у нас готовят к этому архитекторов?

Зачем нам специальность «туризм»? Так ведь 70% туротрасли страны «поддерживаются» авиацией. Связаны эти сферы или нет?

Филология? Требования к авиационному английскому настолько специфичны и высоки, что нам пришлось открыть отдельную кафедру. Ведь в университете 14 специальностей, преподавание всех дисциплин на которых идет на английском.

Зачем, например, мы приняли в свой состав колледж информационных технологий, геодезии и землеустроения (бывший Киевский топографический техникум)? На сегодняшний день без применения беспилотных летательных аппаратов земельный кадастр немыслим. Все жалуются на незаконное строительство — так беспилотники эту проблему решают. Не нужно содержать сотни инспекторов, которых можно, увы, подкупить. Беспилотник не подкупишь. Но кто, кроме нас, способен запустить этот сложнейший суперсовременный проект?

Или взять институт компьютерных технологий — тут тоже есть прикладная авиационная задача. Начали, например, строить «японский» терминал в аэропорту «Борисполь». Программное обеспечение для него нужно разрабатывать? Можно, конечно, купить — но это означает навсегда подсадить себя на иглу сторонней техподдержки.

Посмеивались, что мы открыли подготовку юристов — «как все». Но ведь и тут не как все! Кто сегодня готовит специалистов в области авиационно-космического права? Ведь пропавший багаж — уже повод для серьезных судебных исков. Наши выпускники обладают уникальной специализацией. Мы же не МАУП, который готовит 6 тыс. юристов в год. НАУ выпускает лишь 100 человек по этой специальности. И эти люди востребованы, авиакомпании их просят.

Не занимать свою нишу, если у нас есть возможность для подготовки тех или иных «популярных» специалистов, — неразумно.

Но я против принципа банальной «продажи» специальностей. Мы дорожим своим дипломом. Когда приходишь в какие-то компании и читаешь на дверях отдела кадров: «выпускников следующих вузов просим не беспокоить...», видишь, что твоего там нет — и уже легче.

Есть и еще одна сторона медали. Чисто авиационные специальности в плане подготовки — очень затратные, требуют колоссальной материально-технической базы. Она у нас есть, но ее нужно модернизировать. На это требуются, само собой, деньги. «Сопутствующие» специальности позволяют эти деньги зарабатывать. А ведь мы как бюджетная организация зарабатываем деньги и для бюджета.

— Тем не менее в адрес вуза не раз звучала критика — например, в отношении подготовки пилотов, которые не обеспечивались должным объемом летной практики.

— Пилотов у нас стали готовить по необходимости лишь с 2004 г. До этого мы чем занимались? Обучением эксплуатантов: бортинженеров, механиков и т. д.

Но спрос на летчиков огромен! Россия недавно купила 220 «Аэробусов». Китай приобрел около 300 самолетов. Кто на них летать будет? Ведь авиалайнеры слишком дороги, чтобы простаивать — они работают круглосуточно.

А подготовка пилотов — это настолько непростой вопрос! У нас есть учебный аэродром, есть техника — но устаревшая. Нет новых самолетов. Готовить на старой технике — делать двойную работу. Потом нужно переучивать специалиста. Дайте на чем летать и за что летать — и вы получите прекрасный коммерческий продукт!

В 2004 г. постановлением Кабмина меня назначили главой комиссии по подготовке авиаспециалистов в Украине. Комиссия хорошо поработала, договорились о создании спецфонда Минтранса, деньги которого (около 20 млн. грн.) планировалось потратить на приобретение семи одномоторных «Даймонд ДА40» и пяти двухмоторных «Даймонд ДА42».

Чем привлекательны эти самолеты? Они очень экономичны. Если Ан-24 нужно 6 т топлива в час, то одномоторному «Даймонду» — лишь 35 л в час, а двухмоторному — 50 л.

Покупки самолетов, конечно, недостаточно. Нужен еще и тренажер. Компания «Даймонд» предлагала нам поставить тренажер бесплатно! Это при том, что тренажер не самого сложного «Боинга» стоит десятки миллионов долларов.

Но закончилось все традиционно — сменой правительства. И инициатива была похоронена.

Мы, конечно, не оставили этот вопрос — ведем переговоры. Но вопрос это общегосударственный — нужны нам пилоты или нет? Если нужны, необходимо решить, как их «выращивать» и как продавать. Да, готовить их дорого, но государство, наверное, должно разработать схему, которая позволит и зарабатывать на их «продаже», — как я уже говорил, спрос ведь колоссальный.

— Так вам удается хоть как-то обновлять свою технику?

— Конечно! Для подготовки диспетчеров приобретаем сейчас суперсовременный тренажер (такого нет нигде в СНГ). Это полная имитация диспетчерской башни со всем оборудованием. Она окружена мультимедийными проекторами, создающими иллюзию реального аэропорта. Причем нам дают карты 120 аэропортов мира!

Диспетчеры смогут «стажироваться» в Нью-Йорке или Пекине, не выходя из помещения в Киеве. Планируем поставить комплекс в конце первого квартала 2010 г.

Вертолеты у нас уже летают и трудятся — в Кременчугском вертолетном колледже. За последние два года (учитывая, что за предыдущие пятнадцать лет ничего не менялось) мы купили четыре машины и поставили самый современный виртуальный тренажер Ми-171. Сам лично управлял — так качественно сделано, что даже подташнивало!

Университет подписал соглашение с авиакомпанией «Люфтганза» по подготовке для нее на базе вуза специалистов-эксплуатационщиков. Учиться будут люди со всей Европы. В рамках договора будет создан отдельный центр, где на первом этапе будет идти подготовка спецов лишь для этой компании. Но по крайней мере какая-то современная техника у нас появится — и мы ее хотя бы сможем показать нашим студентам! Уже в 2010 г. этот центр, думаю, заработает.

Идут переговоры с польскими структурами, с Китаем. Думаю, за год-два «поднимем» и пилотов, и диспетчеров.

Кампус не продается

— Сегодня редкий университет может заявить, что способен зарабатывать наукой. О НАУ говорят, что вы гоняетесь за самыми незначительными контрактами.

— Да, стараемся свести к минимуму бюрократию. Есть контракт на 200 долларов? Хорошо. На 20? Тоже пригодится. Нужно снизить бумажный барьер — ведь порой заказ на научные исследования получают структуры-посредники, научившиеся работать с западным заказчиком. Мы выполняем работу и имеем лишь 20—30% суммы заказа, остальное — у посредников.

Да, мы хотим зарабатывать на науке. Для этого в первую очередь нужно все соединить — наладить международные связи, организовать взаимодействие с госорганами, предложить интересные проекты коммерческим структурам. Так это работает. Например, вступили в Европейскую ассоциацию логистики — и нам стали заказывать исследования по транспортным потокам.

— Некоторые способы, которыми руководство НАУ зарабатывало совсем недавно, выглядели крайне сомнительно. Результат — уголовные дела и частичная смена руководства вуза. Удалось ли университету преодолеть этот кризис? Как, например, сегодня обстоят дела с арендаторами вашего имущества?

— Аренда помещений после развала СССР стала проблемой всех учебных заведений — до 70% их площадей сдавались посторонним структурам.

На сегодняшний день, к счастью, тот период пережили. Как только в 2005 г. было принято решение о том, что все договора аренды нужно согласовывать с Фондом госимущества, мы начали пересматривать оправданность существования таких отношений.

Сегодня от арендаторов одна головная боль! Да и интереса большого к нашим площадям нет — в бизнес-центрах арендная плата ниже.

У нас осталось около 30—40 договоров аренды. И это все предприятия, так или иначе связанные с деятельностью университета. Есть на территории вуза прекрасная полиграфическая компания — она нам и брошюры печатает, и методички...

И кафе у нас есть. И должно быть! Студенту же нужно где-то посидеть с девушкой, даже пива выпить. Лучше уж пусть он здесь сидит, в безопасности.

У нас имелись проблемы и посложнее. Бывший ректор НАУ выстроил такую систему, когда до 50% платы за обучение попадало не в кассу университета, а шло фактически в частный карман — через собственный фонд. Сегодня с этим разобрались, и теперь все финансовые процессы проходят так, как положено. Результат можно видеть сразу — с каждым годом мы набираем все больше и больше контрактников.

— А земля? У вас ведь более 70 га — невероятная ценность по меркам Киева. Будете использовать ее в коммерческих целях?

— Что касается земельных активов — действительно, у нас прекрасный кампус, чудесный спорткомплекс, большие площади. И все это было предметом серьезных споров и конфликтов, значительных проблем в 2006 — 2007 гг. — на некоторых участках велась коммерческая застройка. Но нынешний ректор Николай Сергеевич Кулик вынес в конце концов вопрос на ректорат, и мы приняли решение: то, что когда-то кто-то начал строить на нашей земле, — достроить и отдать, чтобы избежать претензий. Но ничего нового больше строить не будем!

Хотим, чтобы уникальный кампус остался для студентов. И это принципиальная позиция.

— А как обстоит дело с обещанным жильем для сотрудников университета? Ведь некоторые стройки прежним руководством вуза затевались как социальные проекты, а обернулись пахнущими криминалом историями.

— Вы о доме на ул. Лебедева-Кумача? Все закончилось плачевно. Точнее, еще не закончилось — на сегодняшний день делом занимаются компетентные органы. Но, поверьте, давности у этого вопроса быть не может — я лично участвую в процессе, мы не позволим замять эту позорную историю.

Вообще же сегодня мы строим два дома, третий год как строим. Но такие работы должны быть связаны с реальными финансовыми возможностями, которых непосредственно у вуза нет. Можем предоставить площадку, но необходим надежный партнер-строитель. Такого партнера мы наконец нашли. Он поможет закончить объекты. И на этом все. Слишком тяжелый это крест. Все равно всех желающих получить квартиру не удовлетворишь.

Льготники — это катастрофа!

— Как вам новые правила поступления? Пожалуетесь, как и все, на дикое количество льготников? Или вы нашли способ обойти эту проблему?

— Льготники — это катастрофа! На некоторые специальности у нас конкурс на места госзаказа был лишь среди льготников — обычный абитуриент с самыми безупречными данными вообще не имел шанса поступить. Но мы законопослушны, поэтому соблюдаем все предписанные правила игры.

Однако Минобразования стоит задуматься и придумать более адекватную схему: нужна либо квота для таких детей при поступлении, либо необходимо найти иные пути оказания им помощи. Поступать-то все должны одинаково — по уму.

С другой стороны, около 46 тыс. человек не смогли в этом году поступить в НАУ — и я не уверен, что среди них не было именно «наших» абитуриентов.

Система поступления по баллам независимого тестирования полностью покажет себя лишь через несколько лет — когда можно будет аргументированно говорить об уровне знаний студентов. Но уже сегодня стоит обсуждать ее недостатки — например, один абитуриент в этом году подал в наш вуз документы на все 75 специальностей! Это что же, ему все равно — быть архитектором или диспетчером? И что тогда за специалист из него выйдет?

Но есть и абитуриенты, которые не видят для себя иного вуза, чем НАУ. В этом году к нам на контракт пришло в два раза больше людей, чем в прошлом!

— На что смотрит сегодняшний абитуриент, кроме престижности вуза?

— На условия обучения. Никто не желает заниматься в разбитых аудиториях, питаться в «невкусной» столовой.

Поэтому уделяем большое внимание ремонту аудиторного фонда, у нас прекрасные корпуса, замечательная столовая. Что касается студенческой жизни, то в НАУ она одна из самых богатых.

— В свое время в Киевском институте инженеров гражданской авиации училось очень много иностранных студентов. Сегодня вы предпринимаете попытки вернуть себе былое звание «самого иностранного»?

— Да, раньше у нас учились представители 122 стран, до 7 тыс. студентов-иностранцев. И сегодня обучаем более 1200 иностранцев из 50 стран, в том числе из США и Швейцарии.

Но сталкиваемся с рядом проблем. Первая из них — общежития. С 1972 г. не получали на их ремонт из бюджета ни копейки! Это проблема номер один для всех вузов. Но когда вы боретесь за студента-иностранца, она становится архиважной. Мы это понимаем, поэтому разработали программу и уже сделали капитальный ремонт двух общежитий.

Не подумайте, что студентов-украинцев мы забыли. Во всех 12 общежитиях, например, поменяли все окна на металлопластиковые — вряд ли этим могут похвастаться многие киевские вузы.

Вторая проблема, на которую обязательно обращают внимание иностранные абитуриенты, — безопасность. С этим у нас все хорошо — студгородок находится на территории кампуса университета, и там же размещено выносное отделение милиции. Милиция у нас появилась год назад, и сразу количество разного рода неприятностей упало на 90%!

— В чем вы видите особенность пути именно вашего университета?

— В том, что мы работаем на будущее, на перспективу — как ни пафосно это звучит. Понимаем, что инвестиции в сфере образования — это «длинные деньги». Причем касается это не только финансов, но и усилий. Плохо всегда не будет — и рано или поздно тот авторитет, который мы завоевываем ежедневным трудом, окупится с лихвой.

Справка «2000»

Национальный авиационный университет включает 16 институтов по подготовке специалистов, 10 научно-исследовательских институтов, 20 факультетов и более 100 кафедр.

В университете обучаются около 50 тыс. человек. На факультетах и в научно-исследовательских центрах работают 23 академика и членкора НАН Украины, 280 докторов наук и профессоров и 830 кандидатов наук и доцентов. Книжный фонд научно-технической библиотеки — свыше 2,6 млн. экземпляров. Студенческий городок — это 12 общежитий, столовая на 1000 мест, интернет-кафе, медицинский центр, оснащенный современным диагностическим и лечебным оборудованием, профилакторий, центр культуры и искусств с залом на 1500 мест, центр спорта и здоровья, яхт-клуб и кружки авиамоделирования и дельтапланеризма (данные с официального сайта НАУ — http://www.nau.edu.ua).

Адрес НАУ: просп. Космонавта Комарова, 1, Киев, 03058. Электронная почта: post@nau.edu.ua.
Справочная: тел. (044) 406-7901. Приемная комиссия: тел. (044) 497-4105.

Николай НЕЧАЕВ