В эксклюзивном интервью газете "Вести"Сергей Мелашенко комментирует выводы комиссии и расказывывает о пассажирах самолета.

В апреле специальная межведомственная комиссия по расследованию причин авиакатастрофы АН-24 13 февраля 2013 года в Донецке обнародовала результаты работы. Главный вывод — катастрофа произошла по вине пилотов. Напомним: на борту самолета авиакомпании "Южные авиалинии" находились 52 человека. Во время катастрофы погибли пятеро одесситов.

"Вести" встретились с командиром АН-24 — 35-летним Сергеем Мелашенко, чтобы узнать его контраргументы в спорном деле, которое грозит ему уголовной ответственностью. Правда, пока, по словам его адвоката Инны Мажеру, Мелашенко проходит по делу как свидетель: "Идет расследование уголовного дела по факту авиакатастрофы. Доказательств вины Сергея нет". Дело возбуждено по ст. 276 УК Украины (Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации воздушного транспорта), которая предусматривает до 10 лет лишения свободы.

— Сергей, вы согласны с выводами комиссии — мол, самолет упал из-за ошибки экипажа?

— Никакой ошибки не было — экипаж и я, его командир, действовали по инструкциям. Я готов доказывать свою невиновность до последнего. То, что произошло, — для меня загадка! Но гибель пассажиров для меня настоящий ужас. Лучше бы я погиб.

— Глава комиссии, вице-премьер-министр Александр Вилкул заявил, что авария произошла из-за резкого снижения скорости самолета при заходе на посадку.

— На ВПР (высоте принятия решения. — Авт.) 80 м я принял решение уходить на запасной аэродром — не было видно земли и огней аэродрома. Однако самолет потерял управление — мы продолжали снижаться.

— По версии комиссии, диспетчеры аэропорта предупреждали экипаж о тумане и предлагали уйти на посадку в Луганск...

— Многие выводы комиссии меня удивили. При подлете к аэропорту "Донецк" мы получили благоприятный прогноз: горизонтальная видимость 1200 м, вертикальная — 90 м. На деле там были сложные метеорологические условия — посадочной полосы видно не было. Мы включали систему, предотвращающую обледенение самолета. Это должны были зафиксировать приборы-самописцы. На земле при посадке была температура +1 градус, а на высоте всего 1 км — уже – 6,5. И стопроцентная влажность. Фюзеляж и руль высоты покрываются льдом в таких условиях за секунды. А в выводах комиссии об обледенении самолета — ни слова! Также на компьютерном воспроизведении посадки АН-24, которое опубликовала комиссия, нет антенны, которая срезала крыло. Но вышка была — ее видели и пассажиры. Я подозреваю, что вышки уже пропал и след — она не должна была там быть, это нарушение. В этом же воспроизведении у летящего самолета выпущено шасси. Но шасси убрали — это видно даже на фото с места катастрофы!

— Комиссия заявила о том, что у пилотов был недопустимый перерыв в летной практике — от 50 до 90 дней. И, дескать, командир экипажа "переоценил" свои возможности и решил лететь без инструкторов.

— В декабре 2012 года у меня был крайний полет перед рейсом в Донецк. В январе 2013 года я проходил двухнедельный курс обучения на тренажерах. Согласно инструкции, даже если был перерыв, тренажеры его замещают, и пилотам можно выполнять самостоятельные полеты. Я летаю с 16 лет — начинал в аэроклубе. Мой отец и дед тоже были летчиками. Потом окончил авиаучилище и летал на военных самолетах. Уволился из армии в 2004 году по сокращению. В том же году начал пилотировать гражданские самолеты. Мой личный налет — свыше 4 тыс. часов. Свой самолет я знаю до винтика.

— В числе других нарушений — то, что на борту находились девять незарегистрированных пассажиров. Также якобы был перегруз самолета в 400 кг. Все эти факты легли в основу материалов уголовного производства.

— Перегруза самолета не было — на борту было штатное количество пассажиров. А вопрос о зайцах на борту — не ко мне ! Командир экипажа не должен контролировать, кто из пассажиров купил билет, а кто летит зайцем. Это функция других служб. Тем более что на борту был менеджер по пассажирским перевозкам "Южных авиалиний" (Сергей Бабич — Авт.).

— Что происходило после того, как у самолета срезало крыло?

— При соприкосновении со взлеткой нас подбросило и кабину перевернуло — самолет разломился. Я потерял сознание. А потом обнаружил себя висящим в ремнях вниз головой. Освободившись, помог своим коллегам. Затем мы помогали выбраться зажатым креслами пассажирам. Единственного 10-летнего ребенка, Тимофея Бутенко, спас летчик-стажер Клим Куликов. Я возвращался к самолету два или три раза — до последнего пытался помочь хоть кому-то. После аварии я купил в Донецке икону и с тех пор ношу ее с собой, а перед Прощеным Воскресеньем обзвонил всех пассажиров и извинился перед ними. Однако пока не нашел сил поговорить с семьями погибших.

— Вы уже вернулись к работе?

— Недавно я снял гипс — в катастрофе была сломана рука. С работы меня не увольняли, но я не летаю, поскольку компания не осуществляет перевозок. Зарплату не получаю — счета фирмы арестованы из-за исков пострадавших.

Александр Сибирцев