Харьковчанин Борис Егоров рассказал «Газете…», как готовил к полетам первый отряд советских космонавтов В 1962-м на аэродроме Чкаловский под Москвой проходили обучение два десятка будущих космонавтов. Майору авиации Борису Егорову было поручено секретное задание: подготовить их к полетам на истребителе. В отряде было 15 мужчин и 5 женщин, среди них люди, чьи имена вскоре прогремели на весь мир: Алексей Леонов, Николай Адриянов, Герман Титов, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Валентина Терешкова. – В наш отряд был определен и Юрий Гагарин. Но он большую часть времени проводил не на тренировках, а в поездках по миру. Как раз тогда он был в Японии. На Чкаловский Гагарин заезжал не часто, зато когда появлялся – сразу вокруг себя собирал компании. К нему тянулись абсолютно все – и не потому, что он был звездой. Его невозможно было не любить: простой, обаятельный, очень открытый и дружелюбный. Рядом с ним всегда все улыбались – он постоянно шутил и заряжал всех вокруг. Когда входил в комнату, со всеми обнимался, был очень искренним, – вспоминает Борис Петрович. Гагарин был тогда одним из немногих членов отряда, кого за штурвал истребителя медики не пускали. – Он очень хотел летать вместе со всеми, но ему после полета в космос были противопоказаны серьезные нагрузки. По какой именно причине – никто не расспрашивал. Вообще, лишние вопросы нам по инструкции запрещено было задавать, – рассказывает майор в отставке. Выносливость по космическим нормам С будущими космонавтами работали в обстановке строгой секретности: ни им самим, ни их инструкторам не разрешалось рассказывать, для чего их готовят – даже в разговоре с техниками и инженерами, которые тогда обслуживали аэродром и машины. – Двоих из нашего отряда даже отчислили – именно за то, что они однажды после полетов решили расслабиться где-то в ресторане и, выпив, кому-то взболтнули, что их, мол, для полета в космос тренируют, – говорит Егоров. Сам Чкаловский был закрытым объектом, и попасть туда можно было, только имея два пропуска – на аэродром и в отряд космонавтов-испытателей. Нагрузки, которые приходилось тогда выдерживать его подопечным, были неоправданно высокими. Это признавали и медики, осматривавшие будущих космонавтов до и после каждого полета. Чего только стоило испытание в термокамере, где человек должен был находиться в летном комбинезоне при температуре +70ОС и влажности 30%. – Никто не знал, что будет в космосе, поэтому и подвергали людей таким сумасшедшим экспериментам. В отряд изначально отбирали абсолютно здоровых и самых выносливых летчиков. Но даже они очень переживали, что их отчислят по медицинским показателям. Одним из таких был Владимир Комаров – у него сильно учащался пульс после полетов и испытаний в барокамере. Было ли это отклонением, медики и сами тогда не знали, и в конце концов решено было его оставить в отряде. Но одного летчика из отряда отчислили только потому, что у него после нагрузок лопались капилляры. Учить азам летного дела будущих космонавтов не надо было – у всех за плечами уже было летное училище. Но выполнять фигуры пилотажа на истребителе большинство из них не умело. Необходимо было, чтобы поведение летчика за штурвалом МиГ-15 было отработано до автоматизма. – Для этого, например, на глаза летчику надевалась повязка, и через какое-то время я командовал: «Пожар в воздухе!» И смотрел на его первую реакцию – куда тянутся руки. Важно было, чтоб человек даже не задумывался, как вести себя в экстремальной ситуации – а автоматически делал то, что надо, – объясняет майор в отставке. Спорил на семечки, а выиграл коньяк Членов отряда распределили на три команды. – Я возглавлял группу инструкторов и должен был летать со всеми космонавтами по очереди. Ребятам дали возможность самим выбрать тренера, с которым они хотят работать. Все записались, а Валя Терешкова не пошла ни к кому. Она заявила: «Я, Борис Петрович, буду летать только с вами!» Я сказал, что буду летать с ней столько же, сколько и со всеми, по очереди – она даже обиделась. У Вали характер такой был – во всем она стремилась быть первой! Наверно, поэтому она единственная из женщин нашего отряда и полетела в космос, хотя другие – Валентина Пономарева, Татьяна Кузнецова – проходили испытания иногда даже лучше нее, – считает Борис Петрович. Как-то, вспоминает он, Валентина Терешкова проспорила ему бутылку коньяку. Тогда Борис Егоров с другими летчиками ехал в Москву посмотреть футбольный матч. В электричке к ним подсела и Терешкова с подругами. – Я болел за «Торпедо», а Валя возьми и скажи мне: «Спорим, проиграет ваше «Торпедо»!» Я говорю: «Давай, на стакан семечек!» Она мне: «Спорить – так по-серьезному, на коньяк!» Все ее поддержали. «Торпедо» в тот день выиграло, – вспоминает Егоров. – И через несколько дней мне на аэродром перед ночными полетами сослуживцы приносят коробку из-под ботинок: Терешкова передала. Я открываю – там бутылка коньяку, шоколадка и несколько мандаринок. Я отказывался и потом вернуть ей хотел. Но она ни в какую – мол, спор есть спор! Реактивная диета То, что будущие космонавты получали немыслимые для советского гражданина зарплаты и жили в хоромах, – выдумки, утверждает Борис Егоров: – Может быть, позже. Те, кто побывал в космосе, и имели какие-то привилегии. Но тогда, например, у Терешковой зарплата была 200 рублей, часть денег она посылала матери в Ярославль. Жили все в обычных квартирах: мужчины в Чкаловском, неподалеку от аэродрома, где для них выделили целый дом, а девушки – в Звездном. Правда, квартиры им дали сразу с мебелью, но ничего особенного там не было. Питались будущие космонавты, их педагоги и техники, обслуживавшие аэродром, в одной столовой, и меню было одинаковым для всех – так называемая «реактивная норма». Никаких деликатесов она не предусматривала: в обязательный ежедневный рацион входили два яйца, мясо, рыба, масло, свежие овощи и фрукты. – Конечно, питание было калорийным, и такая диета позволяла поправиться даже самому худому, – говорит Егоров. Никаких особенных способов снять напряжение после нагрузок у будущих космонавтов не было. – Все были молодые ребята, собирались вместе, смеялись, шутили – посидишь в такой компании – и уже отдохнул. Еще любили играть в футбол и волейбол. Ненормальные люди Своим ученикам по окончании курсов он написал почти одинаковые характеристики – весь отряд прошел обучение на «отлично». Некоторое время учитель и ученики поддерживали отношения – переписывались, иногда встречались. Потом дороги разошлись. На память о бывших подопечных у майора в отставке хранятся фотографии. Теперь из мужской части того отряда осталось в живых лишь трое. Борис Егоров перестал летать в 50 с лишним лет – ушел в отставку не по состоянию здоровья, а по возрасту. Сейчас ему 83. – Истребители – это ненормальные люди. Страшно мне бывало не раз, но у нас есть правило: никогда в этом нельзя признаваться, даже себе! У нас говорят: летает долго тот, кто не думает о смерти… Я верю, что так оно и есть. Автор:Наталья ГОНЧАРОВА |
