С Михаилом Антоновичем Капрановым, ветераном Великой Отечественной войны, мы познакомились на житомирской Площади Победы, где местные коммунисты проводили митинг, посвященный траурной дате 22 июня. — Я служил в авиации, но боевых вылетов у меня на счету только два, — рассказал Михаил Антонович. — На дальнем бомбардировщике дважды летал стрелком. Мой пулемет защищал наш самолет от нападения сзади. — Почему только два боевых вылета? — После окончания Московского военного авиационного училища я служил инженером по радио и радиотехническому оборудованию самолетов, таких специалистов не хватало, готовить нас надо было три года, и начальство решило, что рисковать жизнью квалифицированных радиоинженеров, посылая их в полет обычными стрелками, неразумно. Всю войну я работал по специальности, готовя к полетам дальние бомбардировщики. Их полет длился 8-10 часов, а иногда и 12. Экипажу приходилось лететь над вражеской территорией. В таких условиях от исправной работы приборов зависело не только выполнение задания, но и сама жизнь экипажа. Мы, инженеры и техники, понимая, какая колоссальная ответственность ложится на нас, относились к своей работе очень добросовестно, десятки раз проверяя каждый винтик, каждый проводок бомбардировщика. — Хорошо помните свои два боевых вылета? — Такое не забудешь. Особенно тяжелым был первый вылет, мы потеряли тогда 18 самолетов. Немцы рвались к Москве, наша разведка доложила, что по дороге движется колонна вражеских танков. И командование приказало бомбардировочной авиации остановить немецкие танки. А как бомбардировщику, который идет на высоте 6-8 километров, подбить танк? Надо снизиться до 800 метров, но на такой высоте вражеская пехота может поразить самолет. Наши потери были огромные, и Сталин после этого вылета сказал: “Дальние бомбардировщики в борьбе с танками противника больше не использовать. Танк должен остановить тот, кто воюет на земле”. Мы бомбили крупные промышленные центры Германии — Кенигсберг, Тильзит. В 1941 году наш полк бомбил Берлин. Тот вылет имел огромное политическое и моральное значение: враг должен был понять, что безнаказанно убивать советских людей ему не позволят, и возмездие неотвратимо. Летали мы в основном ночью, ориентируясь по приборам. — Надежной ли была советская техника? — С ненадежной техникой мы бы войну не выиграли. Советские самолеты — это сказка! Например, Ту-160. Он брал на борт боевых грузов 30 тонн, развивал фантастическую скорость — 2500 километров в час, поднимался на высоту до 25 километров. Нес ракеты, каждая по две с половиной тонны весом. Экипаж — девять человек. Американцы этого самолета боялись как огня. Производство одного Ту-160 обходилось в 240 миллионов рублей, но благодаря этому самолету наша страна жила в мире, никто не решался напасть на нас, зная, что стоит нам послать всего лишь один такой бомбардировщик с ядерным оружием на борту — от любого агрессора останутся рожки да ножки. — Вы с теплотой вспоминаете советскую власть? — Да, это была наша власть, народная, честному труженику она давала много. Посмотрите на Житомир — практически все дома, где живут простые люди, построены при коммунистах. А что построено для людей после 1990 года? Я не слышал, чтобы какой-то рабочий за последние 19 лет получил бесплатную квартиру. Сейчас страной правят воры в законе и всю политику проводят в своих корыстных интересах. При коммунистах все было иначе. Вот я, сельский паренек, полусирота, получил бесплатное образование, дослужился до полковника, служил главным инженером авиационного корпуса. Кстати, в 1938 году я был приглашен в Кремль на правительственный обед. За огромным праздничным столом сидели вместе члены ЦК, руководители правительства, рабочие, колхозники, красноармейцы. Мыслимо ли такое сейчас? Автор: Олег ГУМЕНЮК. |
